***
Глянь, сток в таком несносном неглиже…
И желчь в начале русла, что уже
Давно не ищешь, и не видишь, и не ждешь.
Одна во сне − глухая ночь − бредешь.
Так жажда речки как глотка воды
Рождает качку на хребтах беды.
Рождает качку и болотну топь.
А ты не лги и время не коробь.
Одна надежда, как сто грамм дождя…
И станет чем-то легче погодя.
***
Когда разносит небо в порошок
И видеть остаётся, что придётся,
Тогда, конечно, неминуем шок,
А с ним и безучастье инородца.
Как бритва − остроумие дельца
И вспененная паника безделья…
А в зеркало посмотришь − нет лица.
И ненароком тянешься за зельем.
И ненароком тянешься за… эх!
Беда бедой, вода водой и……к небу!
Как порошок безвкусья − горький смех,
Как будто в шторм забрасываешь невод,
Вытягиваешь бред-безречье-хлам,
Бросаешь вновь и корчишься со сраму.
Ведь каждому воздастся по делам.
И с неба отправляют телеграмму.
***
Мы были веселы, как сто скворечен,
Как птичий клёкот, смех, по сути − вечен
Как птичий клёкот, смех − многоязычен
И сколько есть наречий у любви?
Мы были так сладки, как сто черешен,
Увы, любой этюд слиянья − грешен.
Броженье ягод, лопнувший кувшин
И алых губ крутящийся аршин…
Мы были так легки, как пух лебяжий…
И забывали «надо же» и «даже»
И голосом творили « Слышишь, очень…»
Простите нас, что день короче ночи
Был в этот летний час…
В час этот белокурого июня,
Когда паденье солнца в полнолунье
Шумящим облаком закончилось
И клёкот - птичий - стал похож на шёпот,
И шелест платья на горячий смех…
Мы были веселы, как сто скворечен
Как птичий клёкот, смех, по сути − вечен
Как птичий клёкот, смех − многоязычен
И сколько есть наречий у любви?
***
О, если неосознанно войти
В родные имена, фамилии и даты…
И, кажется, лекарства не найти,
Чтоб рядом не сыскаться виноватой,
Что может не случиться? Как впервОй −
Под тем же деревом и с мыльной головой…
И с пеной на глазах и ветреной укладкой…
И что-то бормотать, не написав в тетрадку…
Напишем позже… Господи, за что?...
Сочтёмся - не сочтёмся, как в рекламе
Про Лёню Голубкова, он в пальто…
Внезапный выигрыш и полцарства маме.
Разумный проигрыш в казённое лото…
А хочется и сердцем, и стихами.
Но дорогое дорогого ждёт…
За пятаки держаться, пятаками
Себя кормить и выбиваться в люди.
И говорить, что прошлое пройдёт…
И, может быть, его уже не будет.
Посмотришь, твоя гордыня, как дынный плод.
Повисшая в поднебесье, что не сорвать.
А как станет падать, навряд ли узнать наперёд.
В плечи и чресла ударит, положит ничком в кровать…
И будешь лежать там, как бронзовый, недвижим.
И сможешь ли вспомнить, что млад был и одержим…
И сможешь ли голову гордо поднять, увы…
Беды не заметишь, пока не снесёт головы.
*** «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй»
В.К. Тредиаковский
Ты никогда не верил в сатану,
И я тебя разубеждать не стала…
Но выпивши, бывало, брёл к окну,
А я спала, уткнувшись в покрывало.
И видела не Бога, не тебя…
То страшное, что мучит и разводит,
Как будто бы не гробят жизнь, дробят…
И завтра, ты конечно не приходишь.
И телефон молчит, как никогда…
Да сколько тех разлук больных, звериных
Я наизусть могла запомнить. Да…
А что ещё добавится к смотринам?..
Как много пут наложишь, чтобы всласть…
Судьба она то белая, то злая…
И сатана в тебе имеет власть…
Когда ты есть, я знаю эту страсть…
И чувство-чудище, а жаль, стозевно … лаяй.
2011 г.
***
У одного дочь Настя,
у другого − Оля,
У третьего занятость и головные боли.
Да что там они, когда в тебе вся прелесть…
Случись что − и закружилась, и завертелась.
И какой там снег и голые руки?
Надень хоть перчатки с носками, хоть брюки…
Что в чулках, что в колготках −
Всё равно тебе бегать на своих шести сотках.
Тебе платить по счетам, когда время разбрасывать камни.
Когда собирать, господь напомнит…
2010г.
***
Я боюсь беды, как дурной − злой воли,
Как боятся были, когда она боль…
Короли всесильны в кесаревой роли,
Но в косарском платье − голый король.
Королём зачем? Пешкой − лишь бы пышкой.
Лишь бы юркой пташкой, в светлый яркий день.
Вот идет мужик, и рога под мышкой…
Пробежал по городу северный олень.
Где красиво падать, там удачно стлаться…
Где изящно прыгать, падать − не вставать.
Хочется пожить, чтоб еще остаться,
Хочется побыть, чтоб еще бывать.
Хочется еще − чтобы в белом платье,
Чтоб не вкривь и вкось − по доске ладья.
Боже, научи ясно улыбаться,
Чтобы сладким стал шаг, которым я…
2011 г.
***
Я Маугли, который не в лесу,
А в страшном городе, размытом под копейку.
А где-то нарисует мне лису
Вид женщины, забытой на скамейке.
А где-то лев, не мальчик, но амбал,
Спешит, даруя доброе и злое.
Мне видится, что он меня искал.
И голод в его каждом тёплом слове,
И рык, и рёв. А вот она − змея…
Опять мне грезится верёвка…
За ниточку подёргать и, смеясь,
Себя, пустяк, застать за тренировкой.
Как много птиц, и певчих, и цветных…
И где ж еще мне раздобыть конфеты…
Я вглядываюсь в лица душ слепых,
Молчащих, хищных и полураздетых.
И каждый глаз у города в слезе,
Мороз и солнце, плётка или пряник.
Я Маугли, попавший в Колизей,
Я в каждой новой битве ранен, ранен…
Как будто вот уже и мне пора
Пробраться в толщу страшного, мирского.
Пробраться в толщу страшного, мирского.
Да, я ребёнок возле топора,
Верчусь и нахожу спасенье словом.
Верчусь и нахожу спасенье словом.
2010 г.
***
Любые льды похожи на обиду,
Плывут и тают, корчась на свету.
Я их, быть может, упущу из виду,
А пруд утихнет, берегом уйду.
Любые льды похожи на обиду,
Плывут и тают, корчась на свету.
Я их, быть может, упущу из виду,
А пруд утихнет, берегом уйду.
март 2011г
***
Мы солнце розовое прятали в кармане синем,
Оно взошло, и мы расплакались над новым днём.
Я посмотрела на кружок над лесом: « Прости меня,
Мама»,
Нет, пешкой я не стану, ладьёй или конём…
А вот, кружок уже над лесом,
Над головой моей, где ты сейчас.
Я поняла, так много теста
Оранжевого надо, чтоб уловить небесный пляс.
А вечером другой карман − сиреневый.
И ты, малиновый кружок, уйдёшь от нас.
Прости мне, мама, мы вместе верили,
Что будем рядом.
Мы будем, мама, − не сейчас.
2011 г
***
Куда б не шел, лишь стены ада,
Лишь стены ада впереди.
Как будто бы и это надо,
Врата откроются − зайди…
Так то чистилище, не бойся,
Поистязают − снизойдут
До пониманья, как не бейся,
Но угли жгли и наведут
Семь алых пятен, грех телесный.
Семь бурых вмятин − блеф страстей.
Войди в чистилище и смейся
Над жалкой вьюгой повестей
О том, как ты, когда-то раньше,
О том, как ты уже сейчас.
А зло старо, не станет старше…
Аль не придёт, не ровен час,
Иное время − яркий праздник,
А боль как благо переждать.
Куда торопишься, отказник,
Глубокая вода, видать.
2011 г.
***
Мы второпях варили твердь, и время
Слегка касалось мякоти у тверди…
Мы второпях… Послушай, это Верди…
Послушай его звук неумолимый…
А, милый, чувства? Это ль ни мякина?
Иль эйфория… Нет, и это твердь.
И каждый шаг, движенье, будут впредь,
Ну, как и раньше и неустранимы, и исполнимы…
Жалей, коль мимо или в цель, в висок…
Из тверди делать сок,
Как в древнем Риме
Пускать на бойню диких псов
В людском обличье…
А жизнь по сути часто хаотична,
Скверна и варварски красива…
Я что-то крашу в краски позитива…
Я улыбаюсь, это тоже твердь.
О господи, какая жизнь − не смерть.
2011 г.
*** Я ворону щипаную нА цепь…
А она кружит, крылами машет.
Боже мой, что будет? Брешет, брешет.
Эка цаца…Я ж её как до смерти боюсь…
И она, как глупый несмышлёныш,
Всё кричит во всю воронью глотку…
У меня аж лопнули колготки,
Платьице дугой, и я под кресло…
Господи, чтоб доброе воскресло!
А чужое − в землю, в темень, с глаз…
Ты ж её сама на цепь сажала…
Ты ж ей клюв так мастерски разжала…
Ну, зачем? Так хочется острот?
Вот смотри, твой «скорпион» летает,
Ты почти убита, таешь, таешь…
Камеди иль пуганый фокстрот?
Ты её удушишь, дьяволицу.
А потом лебёдушку познаешь…
Светлую божественную птицу.
Только всё смеются злые лица…
Злые языки… Они пугают.
Матушку зовёшь, она поможет,
Иль, как раньше, грозно поругает…
Вот уже в окне светлеет, Боже…
Выпрямись и подойди к окну…
Как приятно верить в старину!
2011 г.
***
Мы были, ты знаешь, у краешка бездны…
А хочешь, я вместе с тобою исчезну?
Я слышу, ты плачешь, пока не велишь…
А я рассмотрю комья чёрной земли.
Здесь камень, ограда и только две даты…
Я завтра приду, скорбных мест завсегдатай.
Я завтра приду, ты шепнешь: «Добрый вечер!»
Протянутых рук − вне словес − междуречье.
Не вечер меж нами, не ветер, а вечность.
2011 г
***
А там за горизонтом – трын-трава,
И ты еще не ведаешь, что будет…
И каждая советчица права,
Кто ищет повод, тот готовит пудинг,
Того, кто ищет повод, портит жизнь…
Последняя всё стерпит, на, держись.
Кормись, покуда варвар на пороге,
А может быть, патриций он, уроки
Его прекрасны: полно, веселись.
Не бойся кульминации, в итоге,
Она всего лишь случай, да, − предлог.
Развязка свыше… Кто там? Только Бог.
2011 г.
А.Г., А.С, Ш.Н…?
Как много дюймов жалких на ремне,
Ты можешь не винить меня за «не»,
Давай немного старты поубавим…
Гордыня спит, ей позже даден старт,
Зачем ругать октябрь, а не март…
Весною проще, ярче, и забавы
Куда длиннее, эх, не кипятись…
Иди воды испей, а после попостись…
Простись с бедою, это − исполнимо.
Заплачь рекою, это − горячо.
Я тоже − чучело, но я смеюсь ещё,
Хотя уже давно потерян счёт,
В игре без правил, видишь, − мимо, мимо.
Окстись мой краденый, мой свадебный − окстись,
Со мной, как с денежкой истёртою простись.
Я в прегрешениях своих неумолима.
2011 г.
2011 г.
Мы лбами голыми, в платочках между ног,
Касались каждого, кто устоять не мог…
Какая разница – меж головой и телом?
И между делом каждый верил в жизнь,
Платку – не улетай, держись,
Зачем жить в откровенностях к чужому?
Зачем так сверхсюжетно о себе?
Ведь это есть болезнь лгать телом, как в борьбе…
Быть делом при пальбе…
И на какие чувства надевать пижаму?
И чем и где рассудок укрывать?
Простите, господи, уйдите воевать
С собою… Когда щадить − здоровье
Иных платков, чужих заплат и дыр?
У каждого для счастья − мой-до-дыр…
Из вечного: от совести с любовью…
2011
2011
***
Вам быть на полпути, − скажу я Вам,
Вы так гонялись за обрезком встреч.
Вы так стремились к магам - колдунам,
А Вам бы посетить, ну, скажем, Church,
Ах, по-английски. Кофе с молоком
Не стоит пить, когда прокис сюжет.
Вы чей-то мастерской рукой влекомы,
Но не марионетка Вы, нет-нет…
Отсюда и страдания , как мёд,
Что под колёсами авто, побойтесь Бога
А завтра обещают гололёд,
Где мёд спасёт, испачкает дорога.
2011 г.
2011 г.
Неважно, что от жажды хочешь жиру,
Неважно, что душа от жара к югу
Тянется, как будто девочка бежит по лугу,
Бежит по лугу, а он всё не кончается,
Упрямится…
Неважно, сколько воска, сколько лоска!
Неважно, что и сёстры − те же тёзки…
Зачем же лгать, из глаз − всё та же лужа,
А ты совсем не гордая, ты − клуша…
− Не струшу, − говоришь, − не брошу…
Нам сверху боженька, наверно, булку крошит
Иль сыплет манну…
Остановись, не мучайся с приданым.
Не надо, господи, пожара-хвори-жира,
Наверно страшно, что одна бежишь по миру…
По лугу, глупая, в цветах − по лугу,
А он всё не кончается с испугу.
2012 г
Отступите, прошлые и мнимые…
Даже каторжник зовёт меня невестою,
Гостарбайтеру, увы, я - милая,
Кто ж я президенту - неизвестно…
Непонятны мне его стремления
Сделать меня барыней иль идолом,
Ха, всё Божие, на Божье усмотрение,
Так вот из толпы и замуж выйду я,
Где толпа вперед, а я в обратную,
Сколько истоптала я подолов, дёргавшись,
Сколько лиц не узнавала, статная,
Ёжится душа моя, вся - в ёжиках…
Колко, да? А мне не боязно…
Я в отрыве от толпы, вне веры я.
Если повезёт, доеду поездом….
Если нет, сожмусь до клевера…
И уже тогда не имя, время ли?
Встану однозначно - в одуванчиках.
Каждому пройтись - а вот и премия,
Всякому сорвать - и жить с обманщицей.
Каждому не сметь…. А смогут выстоять?
На таком вот цветнике, что кактусом…
Как себя представить, чтобы выступить?
Милая, сама ты как? А как ты сам?
Даже каторжник зовёт меня невестою,
Гостарбайтеру, увы, я - милая,
Кто ж я президенту - неизвестно…
Непонятны мне его стремления
Сделать меня барыней иль идолом,
Ха, всё Божие, на Божье усмотрение,
Так вот из толпы и замуж выйду я,
Где толпа вперед, а я в обратную,
Сколько истоптала я подолов, дёргавшись,
Сколько лиц не узнавала, статная,
Ёжится душа моя, вся - в ёжиках…
Колко, да? А мне не боязно…
Я в отрыве от толпы, вне веры я.
Если повезёт, доеду поездом….
Если нет, сожмусь до клевера…
И уже тогда не имя, время ли?
Встану однозначно - в одуванчиках.
Каждому пройтись - а вот и премия,
Всякому сорвать - и жить с обманщицей.
Каждому не сметь…. А смогут выстоять?
На таком вот цветнике, что кактусом…
Как себя представить, чтобы выступить?
Милая, сама ты как? А как ты сам?
2012 г.
Ты помнишь эти дни, когда мы жили
Бок о бок, как два яблока желтели
В местах прикосновений наших душ…
О, милый, нам зачем теряться?
Телами
То сходиться-расходиться, то просто
Отвлеченно забавляться слепыми жизнями…
вы, пустой живот – еще не голод, а помнишь
Как любимая собака тонула, не доплыв до горизонта,
А мы мечтали слушать её задорный лай?
Нет, не спасли, кому какое дело, зачем живём,
Кого растим, целуем.
В кого играем, где цветем, как дышим,
Где прирастаем мы, дружок, и, вместе вянем…
О, княже! Где же то холопье… наличие хлопков
На ягодицах?…
Не больно, просто одиноко, когда не по наитью
Движенье - продвиженье, качание на треснутых качелях,
О не мели, зачем тебе, Емеля, такая встряска,
Это же не печь? Куда ты рвёшься?
Что там после храпа? Лишь прошлое…
Зачем его картина? Неужто новый фильм в эфир не вышел?
Ты пробуешь? Ты слышал?
Да, ты слышал,
Что я ищу иное дежавю.
2012 г.
А снег пойдет, и бабушка умрет,
Наверное, дожив до снега…
И серый бес в душе её орёт,
Что он герой, и тоже, Боже, с неба…
А ей –то что, когда ей умирать?
Когда ей подготовиться к победе?
Ей здесь, в людской одежде, прогорать
Осталось мало, вспомнилось о лете…
Цветы, их столько, что и не взрастить,
И не сорвать их голыми руками.
И начали луга кружить, кутить…
А ей бы ублажать их и ногами
В траву зарыться, глянь, и молодая…
Зима-то далеко, а здесь такая жизнь,
Такая встреча поздняя: «Когда я?,..
Какие розы алые, держись…»
Сорвать? Зачем? Ведь пять минут до снега.
Кружить во сне, и вновь такая нега…
Такое лето яркое, что − лживо.
«А вот лыжня, и мне по ней так живо…
Лыжня вдоль трав, наверно, ищет мрака…
Уходит далеко, за ней собака,
Чужая, серая, как облако, седая…
А я молчу. Я не пойду, куда я?»
Вот снег пошёл, аж закружил метелью,
И бабушка укуталась постелью,
И смотрит, беса нет, он, дурень, на ветру.
И Бог зовёт в вечёр иль по утру…
Быть может, сложно расставаться с миром?
И мир нечеткий, и лыжня пунктиром…
И сердце − медленней, и день похож на ночь…
Пуста постель, кому в неё прилечь?
2012 г.