ВЕНОК СОНЕТОВ ЛЮДМИЛЫ ЗУБКОВОЙ

Венок не имеет названия, зато ему предпослано два эпиграфа: первый приглашает нас войти в это святилище; второй, строчка из эпиграммы Пушкина, выражает самоиронию автора по поводу качества произведения. Сомнение это содержит и первый стих первого сонета: «По силам ли мне долгий путь в неволе?» Предваряя разбор, скажу: «Да, по силам».

Сложность написания венка («канон сонетного венка так строг») даже не в том, что необходимо соблюдать требования этого канона, а в том, чтобы между двумя стихами магистрала найти то недосказанное в магистрале, а не просто заполнить этот промежуток водой.

Людмиле это вполне удалось. Каждый сонет венка, будучи вырванным из него, остаётся сонетом со всеми не только формальными требованиями к нему в смысле рифмовки и ритмического рисунка, но и по содержанию: последний стих сонета не просто переходный мостик к следующему сонету, но и синтез предыдущих 13 стихов сонета.

Венок как бы анализирует эти сложности, но и видит выход в следованию (но не слепому) классикам, писавшим венки и просто сонеты (ведь идея венков родилась в Германии лишь в XIX веке, тогда как начало сонетной формы уходит аж в XIII век). Здесь  Данте,  Депрео, Пушкин, Мицкевич, Ахматова, Солоухин и Соснора.

Людмила справилась со сложностями построения венка с некоторыми заминками, которые отметим ниже. При этом, прямо скажем, виртуозно: ей удалось найти большую группу рифм (неволи, паролей, соли, soli, боли. бемоли, поле, мозоли, Ассоли, давно ли, роли, консоли, школе, что ли, доли, расколе, холе, бензоле, воли, легко ли, боле, в неволе)- 22 рифмующихся слова – это весьма нелёгкая работа.

Интересна звукопись её сонетов: «пишите перед сном один сонет», «Сквозным владеет замыслом поэт, сонетом будто возводя соборы».

Много интересных образов и сравнений: «Не пропадать же выпаренной соли», «прячешься в бемоли», «и я открыта, как среди зеркал», «поводырей из рифм для мыслей непосед», «венок напоминает кольцо в бензоле», «автор, как челнок, туда-сюда снуёт», «в жёсткой форме есть свобода воли», впрочем, я тут себя поймал на том, что так можно переписать чуть ли не весь венок, так густо оно наполнено этими сравнениями и метафорами.

Теперь о заминках. Начну с магистрала, не секрет, что с него начинается работа над венком, хотя «автор, как челнок» нередко возвращается к нему, чтобы подправить тот или другой стих его. Поэтому любая оплошность в магистрали ещё дважды повторится в венке. Достаточно пересчитать слоги в стихах магистрала, чтобы убедиться, что не все рифмующиеся строчки одинаковы по длине, выпадают следующие стихи:

стих 5 – 13 слогов, тогда как 1,3,7 (11 слогов);

стихи 4 и 6 – 12 слогов, а 2 и 8 (10 слогов);

стих 10 – 13 слогов, а 12 и 14 (10 слогов).

При чтении невольно запинаешься на длинных стихах, порой это удлинение мешает и смыслу: слово «пауз», втиснутое между «падениями» и «взлётами» явно лишнее.

Стих «Он не похож на шаль от старой моли» неточно выражает мысль автора, ведь старая не моль, а шаль, к тому же моль не хозяйка шали.

Конечно, венок классических сонетов построить сложнее, чем из английских сонетов, где не нужна четырёхкратная рифмовка в катренах, но если уж взялся за гуж…, а это правило нарушается уже во втором катрене первого сонета. В десятом сонете во втором терцете 13 стих неожиданно рифмуется со стихами катренов.

Качество рифм далеко не одинаково, наряду с великолепными рифмами, что приводились выше, много однородных и глагольных рифм.

Конечно, если пытаться исправить все эти недочёты, то можно просто погубить венок, но, по крайней мере от длиннот и смыслового несоответствия стоило бы избавиться.